Сайт – заблокирован, аудитория – двуязычная, новости – чаще плохие, работа – из эмиграции. Знакомо? Клооп – независимое медиа из Кыргызстана, которое покинуло страну вынужденно. Ситуация похожа на нашу, поэтому мы поговорили с редакцией о том, как они достигают аудитории в условиях блокировки сайта, какое медиапотребление у кыргызов и какие темы волнуют людей.
– Соцсети сначала использовали для распространения контента и привлечения аудитории на сайт. Но когда сайт оказался заблокирован, мы поняли, что нужно перестраиваться, и начали рассказывать истории в Instagram, в Youtube и Telegram.
В Telegram у нас идет новостная лента, мы ее продолжаем постить на сайт ботами, но это, скорее, для архива. В Youtube мы рассказываем длинные истории, в Instagram – короткие. И в Instagram у нас очень хорошо читают карточки. TikTok в Кыргызстане заблокирован, поэтому мы большого смысла в этом не видим, но иногда мы закидываем и туда какие-то материалы, и они даже очень неплохие просмотры набирают, но это просто русскоязычная аудитория, а не кыргызская.
В Кыргызстане не очень любят пользоваться VPN, хотя я думаю, что если власти продолжат все блокировать, людям придется научиться это делать.
Когда мы переходили на соцсети, мы мыслили сайтом, писали исходник и потом перекручивали это для соцсетей. Теперь мы хотим совсем отказаться от исходника. Те, кто помоложе, легко делают текст для карточек. Они сходу видят: это карточка один, это карточка два, и так далее… На самом деле это просто «усушенный» текст для сайта, Instagram учит нас быть более лаконичными и не растекаться мыслями.
Кэпшены мы делали в основном для Facebook, но недавно отказались от квадратной версии, титры тоже убрали. Стали делать только вертикальные видео, потому что люди потребляют видео в вертикальном формате и без титров.
Команда Клооп. Фото предоставлено редакцией Клооп
Наша видеокоманда – четыре человека, а отдел историй, который создает большеформатные контент, расследования – это два фактчекера и три автора. Новости – четыре человека сидят. В общем в редакции контентом занимается около 30 человек.
Мы продолжаем ориентироваться на кыргызского читателя. Нас часто спрашивают: не стоит ли переключиться на аудиторию за рубежом? Наверное надо, но мы сейчас стараемся писать о том, о чем не говорят наши власти. Это в любом случае ориентировано на тех, кто внутри страны.
Когда мы появились, наши читатели были в основном молодые люди, сейчас мы стали более серьезными и аудитория выросла вместе с нами. Наш основной костяк – это люди 25-45 лет, в основном городские жители, которые владеют и русским, и кыргызским языками.
Кыргызская аудитория очень отличается от русскоязычной, и это надо учитывать, ведь мы создаем контент на двух языках.
Например, если русскоязычная аудитория обожает читать расследования, то кыргызоязычная будет их смотреть только в видеоформате.
Еще кыргызоязычная аудитория очень любит слухи. Кыргызские медиа набирают просмотры очень часто за счёт пересказывания слухов. Длинные форматы кыргызская аудитория будет смотреть только в Youtube, и когда там много отсебятины, своего мнения. Мы так стараемся не делать и соблюдать журналистские стандарты, поэтому создаем для кыргызской версии специальные форматы. Например – ежедневные дайджесты новостей, и они это слушают как радио. Такие дайджесты очень хорошо заходят, набирают хорошие просмотры.
На кыргызском языке стараемся делать уникальный контент, который подходит под региональную аудиторию. И иногда, если мы видим, что материал подходит – тогда с кыргызского переводим на русский.
Это общее советское наследие – когда часть людей мыслит и говорит на русском, часть – думает на кыргызском и говорит только на кыргызском. И из-за этого есть серьезные различия. Кыргызоязычное общество более консервативно, меньше открыто новому. Это происходит, в том числе, и из-за того, что нет достаточно информации на кыргызском, нет даже науки на кыргызском.
Многие люди у нас до сих пор живут практиками, которые странно видеть в двадцать первом веке: лечатся у знахарей, верят в гадалок. При этом регионы друг от друга отдалены, страна кажется маленькой, но население очень отличается от региона к региону.
Мы пишем на кыргызском – но не всегда удается достучаться до аудитории.
Главная площадь Кыргызстана Ала-Тоо (Бишкек). Фото предоставлено редакцией Клооп
А вот население в городах более или менее думает по-русски. Кыргызское правительство на деньги из бюджета покупает российское телевидение. У нас идет Первый канал и ВГТРК, потому что кыргызоязычные каналы не могут производить достаточно развлекательного контента. И люди смотрят все эти российские шоу, а теперь – и про войну.
Мы с самого начала использовали слово «война». И наша аудитория резко отреагировала не в нашу пользу, было много отписок. Сразу стало понятно, какая часть общества поддерживает войну (к сожалению, бОльшая), и какая часть – не поддерживает.
Оказалось, что люди, которые за Украину – они в целом против войны. А кыргызы, которые за Россию – они очень хотят воевать.
У нас есть внутренние конфликты с нашими соседями, и некоторые заразились этой идеей войны, что нужно «отомстить» таджикам в военном плане. И это подогревается правительством, которое говорит, что «надо растить детей для войны». Это почти цитата. Женщинам говорят: «рожайте по десять детей». Это все очень коррелирует с повесткой России, это очень пророссийская история.
Мы стараемся писать о том, что убивать женщин – отвратительно. Хватит убивать женщин. У нас консервативно-патриархальное общество и есть серьезные проблемы с насилием в отношении и женщин и детей. Тот, кто сильный, бьет тех, кто слаб.
Семейное насилие у нас перерастает в убийство. Каждый год в Кыргызстане убивают больше двадцати женщин, и это часто делают партнеры.
Я исследую эту тему несколько лет, и пока картина не меняется. У нас есть законы о семейном насилии, но правоохранительные органы равнодушно к этому относятся. Заявления у женщин не берут и дела до суда не доходят. Пока что в Кыргызстане женщина – недочеловек, а мужчина часто остается безнаказанным.
Очень часто женщины уезжают на заработки в другие страны, оставляют детей родственникам, и родственник может изнасиловать ребенка. И узнают об этом поздно, иногда в больнице, когда ребенок умирает. Бывают очень жестокие истории.
Что мы можем сделать? Быть более эмпатичными к пострадавшим.
Недавно было два кейса, когда девушек похитили ради брака и убили. В последней истории с девушкой, которую убили после похищения, парень отправил сообщение своей маме о том, что он эту девушку любил. Это сообщение слили в СМИ правоохранители, и люди начали писать, что парень хороший.
Мы стараемся такие оправдательные фреймы в своих статьях не показывать, потому что и так система направлена на защиту мужчин. Мы стараемся больше рассказывать про женщин, которые умерли.
Фреймы «она же с ним встречалась» мы тоже стараемся убирать из своих статей, потому что это приводит к тому, что обвиняют жертву. Встречалась – значит виновата. Была история, когда женщину похитили, и похититель долго преследовал девушку, она даже купила билет и хотела уехать в Турцию из-за этого, но все кыргызские СМИ сделали акцент на том, что ей 27 лет. А 27 лет – это уже старая дева. И мужчины писали в комментариях, что она должна была быть рада, что ее похитили. Вот к этому мы стараемся быть чувствительными.
Мы делали целое исследование про феминицид, потому что у нас это характерное ответвление семейного насилия. И почти всегда это убийства партнерами: потому что отказала, потому что ушла, потому что 10 лет избивал и наконец убил. Мы сделали своей целью больше давать голоса женщинам.
Пресс-клуб Беларусь
Кожны тыдзень атрымлівай на пошту: якасныя магчымасці (гранты, вакансіі, конкурсы, стыпендыі), анонсы івэнтаў (лекцыі, дыскусіі, прэзентацыі, прэс-канферэнцыі) і карысны кантэнт
