19 мая утром освободили журналистку TUT.by Катерину Борисевич — в общей сложности за решёткой она провела полгода. Из гомельской колонии, где Катя находилась последние три дня, она вышла в хорошем настроении. Недалеко от здания её встречали несколько друзей и коллег. Родные ждут Катю дома — в Минске.
Когда коллеги пришли ко входу в женскую колонию, рядом они увидели характерный бус и легковушку, в которой находился человек в погонах. Несмотря на это, встреча прошла спокойно. Примерно в 7:24 утра Катя вышла из ворот колонии с двумя большими сумками. Первой она позвонила 18-летней дочке Даше, которая ждала маму вместе с другими родными в Минске. Катерина рассказала, что долго не могла забрать все письма, а получила она их за полгода около 500.
Этой ночью Катя впервые выспалась, хотя проснулась, конечно, рано — очень ждала освобождения.
— Меня заранее предупредили, что сегодня утром я выйду, поэтому с 4-5 утра я ждала, когда меня позовут — и всё, выйду на свободу, — бодрым голосом рассказывает Катя. — Я до этого переболела, но занималась спортом, час в день, как положено, дышала свежим воздухом.
— Чего сейчас хочется больше всего?
— Обнять близких и родных, съесть маминых сырников и борща. А ещё очень хочется поехать в свою деревню и выращивать цветы. Кстати, в колонии я попросила себе хоть какую-то работу. Мне дали высаживать календулы и васильки. Получила невероятное удовольствие.
Фото: TUT.BY
После освобождения Кати журналисты сразу отметили, что справа на майке у девушки жёлтая нашивка с её фамилией.
— Это значит, что ты политзаключенная?
— Это значит лишь то, что я содержалась в колонии, — пояснила журналистка. — Я её [желтую бирку] сама пришивала.
Когда Катю этапировали из Жодино в Могилёв, а потом из Могилёва в Гомель, её перевозили в наручниках. Но при этом сотрудники были максимально корректны.
— Не могу сказать, что ко мне было какое-то особое отношение, — ответила Катя. — Но у меня была коричневая карточка как у человека склонного к экстремизму. Всех таких заключённых перевозят данным образом. Со мной были две женщины, которые осуждены за убийства. У них сроки 9-10 лет. Они шутили, что ехали просто так, спокойно, я как экстремист (или склонная к экстремизму) ехала в наручниках.
О том, что сейчас происходит с TUT.BY, Катя в курсе, но никаких подробностей пока не знает. Журналисты спросили, ожидала ли она такого резонанса от статьи о смерти Романа Бондаренко, после которой ей заинтересовались оперативники.
— Никто об этом не думал, я работаю журналистом 15 лет и не задумывалась даже, что из-за статьи могу оказаться в тюрьме.
— Сама ты к работе возвращаться планируешь?
— Я хочу увидеть родных, весну, съездить на море, а потом уже всё остальное. Я больше не мыслю категориями, что будет дальше. Дальше может быть всё что угодно. В ноябре я тоже не рассчитывала, что окажусь в КГБ, а потом на Володарке, поэтому долгосрочных планов у меня нет. А в краткосрочных — хочу обнять дочку, родных, коллег и сказать спасибо всем за ту поддержку, которую мне оказывали.
Фото: TUT.BY
— А что было самое тяжёлое из бытовой жизни за решёткой?
— Я на то и журналист, чтобы находить общий язык с разными людьми. Мы все там танцевали, — приводит пример журналистка. — Единственное, я не курю, а когда в камере курят 10-14 человек, было непросто. Первое время я ходила в медицинской маске. А вот в Гомеле все курят только на улице, поэтому когда меня заселили, я отметила: «О, у вас не курят, классно».
Катя рассказала, что среди сотрудников и сокамерников были её читатели, которые были знакомы, например, с её авторским циклом материалов «Если к вам пришли».
— Были те, кто спрашивал: «Борисевич, вам когда выходить?». Когда меня этапировали с Володарки в Жодино, я встретила парня, который, я так понимаю, [находился там] по политической статье, и он спросил: «Сколько вам дали?». Я на пальцах показала шесть, он с ужасом: «Шесть лет?». Я говорю: «Нет, нет, месяцев», — вспоминает Катя.
Про своих сокамерников журналистка говорит так: сидела с хорошими людьми. Среди них были студенты, которых задержали за акции, преподаватель БГУИР Ольга Филатченкова, Алла Шарко из Пресс-клуба.
— Какие моральные изменения произошли за это время? — спросили коллеги.
— Мне кажется, я теперь научилась на все безумные вещи смотреть спокойно. Сказать, что меня кто-то там сломал и я стала другой, я не могу. К моему большому удивлению оказалось, что я очень сильный человек, и это было приятно. Плакала я первый раз от радости — через месяц, когда освободили уже на тот момент близкого мне человека. Да, у меня были моменты в первые дни, когда, может, и хотелось поплакать, но когда я увидела в камере студентов 19-20 лет, а у меня дочке 18, поняла, — это не мой вариант.
Даже в тюрьме есть хорошие, счастливые дни, говорит Катя.
— Но это не потому, что тебе кто-то создаёт такие условия, а ты сам это делаешь. Я брала максимум из того, что могла взять. С меня все даже смеялись: я раскладывала открытки Италии, какие-то наклейки, ставила кофеёк (это просто кофе в алюминиевой кружке) и так создавала свой мир. При этом я понимала, что нахожусь в колонии, но осознавала, что то, как я буду себя чувствовать, зависит только от меня. Поэтому танцы, песни и хорошее настроение у нас было всегда.
— То есть внутреннюю свободу у тебя не забрали?
— Да, меня лишили свободы, я какое-то время не могла видеть дочку (первое свидание получила только через 3 месяца), но внутренне я оставалась свободным человеком.
Катерину Борисевич задержали 19 ноября 2020 года, когда она вышла из дома в магазин. Как выяснилось позже, уголовное дело было заведено по факту разглашения врачебной тайны, повлекшее тяжкие последствия (ст. 178 ч. 3 УК). Причина — статья Катерины, в которой она написала, что погибший на «площади Перемен» Роман Бондаренко был трезв. Информация о том, что в крови молодого человека «ноль промилле» появилась в одном из телеграм-каналов. Катя просто проверяла факты, то есть делала свою работу. За комментарием она обратилась к врачу Артёму Сорокину. Медик пояснил ситуацию — и впоследствии тоже оказался на скамейке подсудимых.
Катерина Борисевич: «Ты думаешь нас это минёт? Нет, это затронет каждого!»
Несмотря на то, что родные Романа Бондаренко в СМИ не раз заявляли: у них нет претензий ни к Борисевич, ни к Сорокину, в марте 2 марта суд Московского района Минска приговорил журналистку к шести месяцам колонии, а также штрафу в 100 базовых. Врачу дали два года лишения свободы с отсрочкой исполнения наказания на год, а также штраф в 50 базовых.
При подготовке публикации использованы материалы телеграм-канала TUT.by – @tutby_official
Марина Золотова: «В эту профессию мы шли именно потому, что не сдаёмся вот так просто»
Сергей Ольшевский, рядом с которым легко дышать
Слово. Сила. Юля. Документальный фильм о Юлии Слуцкой
Кожны тыдзень атрымлівай на пошту: якасныя магчымасці (гранты, вакансіі, конкурсы, стыпендыі), анонсы івэнтаў (лекцыі, дыскусіі, прэзентацыі, прэс-канферэнцыі) і карысны кантэнт
