Проект Пресс-клуба «Пресса под прессом» – о том, что происходило и происходит с независимыми медиа и журналистами в Беларуси с августа 2020 года. Мы собираем свидетельства и истории.
Давление на «Нашу Ніву» началось ещё в августе 2020 года. Однако 8 июля 2021-го жизнь издания изменилась коренным образом: прошли масштабные обыски, старого сайта больше нет, команда вынужденно покинула Беларусь, главный редактор Егор Мартинович и руководитель отдела рекламы и маркетинга Андрей Скурко – за решёткой.
Как теперь живут журналисты и издание, рассказывают директор «Нашай Нівы» Анастасия Ровдо и родственники арестованных.
Анастасия Ровдо, директор «Нашай Нівы»
Анастасия Ровдо. Фото из личного архива
О новых вызовах
Начал работать новый сайт – nashaniva.com. Но в Беларуси его можно открыть только через vpn. Это такой вызов, который стоит перед всеми беларусскими медиа: как работать и доходить к читателям, когда твой голос глушат.
Нам нужно думать о новых форматах, диверсификации контента, о том, что мы раньше не развивали и не делали. Поэтому в планах, конечно, расширяться и развиваться в новых направлениях, учиться новому. Того, что было раньше, больше нет.
У нас есть несколько вариантов. Это технологические решения — мы советуемся с программистами, что мы сможем сделать. Либо мы возвращаемся к вопросу диверсификации контента, тогда нам нужно искать новые площадки, где мы будем размещать контент.
Надеюсь, что за ближайший год мы выстроим работу редакции в новом формате. Хочется верить, что ситуация со свободой слова в Беларуси улучшится, и мы сможем вернуться к открытому интернет-пространству: когда мы доступны для людей, нам не чинят препятствия на каждом шагу. Но готовиться нужно к худшему.
Сейчас мы просим читателей быть нашими голосами, присылать информацию. Каждый человек, каждый беларус должен стать голосом СМИ и передавать то, что мы, к сожалению, не можем видеть и слышать сами.
О релокации
Оставаться внутри страны до последнего было нашей позицией. Основная часть команды на свободе, но наши руководители — Егор Мартинович и Андрей Скурко — задержаны. Мы должны продолжать работу, потому что для них это дело всей жизни. Нужно, чтобы им было куда возвращаться. Поэтому, что бы ни происходило, «Наша Ніва» будет жить.
Не могу сказать, что ситуация была для нас совсем неожиданной. Мы осознавали, в какой стране живём, слышали заявления властей и понимали, что это могут быть не просто слова, за ними могут последовать реальные действия. Мы готовились, но реальные события всё равно невозможно предугадать: неизвестно, с какой стороны прилетит удар. Однако подготовленные запасные планы помогли нам перегруппироваться – и теперь мы продолжаем работу в более-менее штатном режиме.
В Беларуси сейчас наши журналисты не работают. Команда, которая создаёт контент для новой «Нашай Нівы», находится за границей.
Мы вынуждены признать, что работать дальше внутри страны в независимом СМИ становится невозможным. Нас поставили перед выбором: уходить из профессии и замолчать или продолжать работу, но уже за пределами Беларуси. Мы выбрали второе. Находясь за границей, мы можем что-то делать, внутри Беларуси риски стали слишком высоки.
И сейчас как никогда остро стоит вопрос личной безопасности авторов. Раньше было честью ставить авторство под каждым текстом, сейчас, к сожалению, журналисты должны прятать свои фамилии. Получается журналистика без лица. Это нездоровая ситуация, так не должно быть, авторы должны гордиться тем, что они создают. Но это небезопасно.
Благодаря COVID-19 мы научились работать онлайн, научились общаться с людьми, не встречаясь с ними вживую. Наша команда сейчас немного разбросана по миру. Но, хочется верить, что мы объединимся. Командный дух очень значим, и для нас всегда было важно встречаться, слышать друг друга, чтобы кипела интеллектуальная жизнь.
Сейчас люди всё ещё находятся в ситуации стресса, адаптируются к новым обстоятельствам. Психологическое состояние у журналистов нестабильное, поскольку много изменений. Более того, целый год корреспонденты работали в весьма жёстких и небезопасных условиях.
Когда ты каждый день готовишься к задержанию, это вовсе не норма. Так не должно быть.
Кто сейчас выполняет функции Егора Мартиновича? Нет другого Егора Мартиновича, который мог бы заменить его полностью. Он был и остаётся нашим главным редактором. Сейчас мы просто разделили между собой обязанности и перестраиваем работу. И ждём возвращения Егора.
Егор Мартинович. Фото: Press Club Belarus
О заложниках
8 июля задержали четверо наших коллег. Через 8 суток вышла бухгалтер Ольга Ракович, через 13 — Андрей Дынько. Сейчас они на свободе, обвинение им не предъявили, но их статус не изменился: они всё ещё подозреваемые.
Андрей Скурко и Егор Мартинович находятся в СИЗО на Володарского (в Минске – прим. ред.). Мера содержания уже выбрана — два месяца ареста обоим. Мы называем коллег заложниками, потому что другого соответствующего определения нет.
Нас очень беспокоит состояние здоровья Андрея, у него выявили пневмонию, скорее всего, ковидного происхождения. Он болен диабетом, и это большой риск. Надеемся, что Андрей получит гарантированный медицинский уход, а врачи медчасти не будут доводить ситуацию до крайности и в случае необходимости перенаправят нашего коллегу к более квалифицированным специалистам.
Нас постоянно спрашивают, как поддержать наших коллег. Действенный вариант поддержки – денежные переводы. На эти деньги они смогут купить себе продукты, вещи первой необходимости.
Но самый важный и необходимый способ – это письма. Мы очень просим, чтобы люди писали Андрею и Егору, чтобы они не оставались одни. Через цензуру сложно пробиться, но возможно: необходимо писать, писать, писать. Даже если из десяти писем дойдёт только одно. Но именно оно будет чудом и радостью, будет перечитываться и останется у них на всю жизнь как память об этих событиях.
Денис Мартинович, журналист, брат Егора Мартиновича
Денис Мартинович. Фото из личного архива
Задержание Егора у нас вызвало шок. Как и форма задержания: известно, что тогда Егора избили. Любой сочувствующий человек будет в такой ситуации в шоке, а если это твой близкий человек, тем более.
Но сама ситуация… Егор понимал, мы с ним контактировали ежедневно, что раньше или позже такая ситуация может случиться.
Наша семья его поддерживает. Мы единомышленники. Мы гордились, гордимся и будем гордиться Егором. Для меня он не просто брат, а лучший друг, с которым мы очень часто встречаемся, обсуждаем жизнь, СМИ, футбол. Так было до его ареста, сейчас, к большому сожалению, это невозможно. В нашей семье нет человека, который бы не поддерживал Егора.
Фото из семейного архива
Письма, которые пришли от Егора — бодрые, он очень мужественно держится. Брат — оптимист, он и по жизни такой, верит, что всё будет хорошо, это всё скоро закончится, и он будет на свободе. Он уверен, что ни в чём не виноват.
Самая лучшая помощь сейчас — это письма. Телеграммы. Передачи. Любые формы поддержки, чтобы он видел, что он не один, что про него думают, не забывают, заботятся.
Егор очень любит спорт, и это, пожалуй, самый лучший вариант для начала переписки. Но, мне кажется, что можно писать про что угодно. По отзывам «оттуда», там очень не хватает любой информации: бытовой, весёлых историй, событий в мире – чтобы избежать информационного вакуума. Даже если это будет просто открытка с несколькими словами – это не так важно. Главное, чтобы она была.
Павлина Скурко, жена Андрея Скурко
Павлина Скурко. Фото: личная страница в Facebook
Андрей очень любит историю, много про неё читает и пишет. И его деятельность, особенно в последние годы, тесно связана с историей. Вышло так, что он стал основным биографистом в журнале «Наша гісторыя». Ему особенно удаются исторические портреты. Андрей много читает о человеке и может уловить его суть. В его статьях личность раскрывается в своём времени, и это написано так, что современным людям это интересно читать.
Для меня ключевое качество Андрея — это его ирония, его юмор. Это первое качество, которое я в нём заметила и которое меня очаровало.
Я ему об этом писала и в тюрьму: «Не пропадёт человек, у которого есть на каждый случай цитата из “Бравого солдата Швейка”».
Часто ловлю себя на мысли, насколько изменились ориентиры в наше время. Мы все знали, что на Окрестина они спят без матрацев, без белья и подушек. И как же я радовалась, когда Егор Мартинович передал через адвоката, что в камере полы и нары деревянные. Подумала тогда: «Ну это почти как дома, как-то уже Андрейка выдержит».
Вторая счастливая новость была, что мужа с Окрестина перевели на «Володарку», где он встретился с адвокатом. Андрей в то время уже был болен. Как мы потом узнали от врачей, у него началась пневмония, возможно, коронавирусная. Наши времена такие, что радуемся, когда человек оказывается в СИЗО на Володарского, а не в этом адовом «Окрестино». На «Володарке» уже есть и прогулки, и душ, и еда совсем другая, более подходящая – у мужа диабет.
Ещё один сильный момент радости был, когда я получила от него первые письма. Я очень переживала за боевой дух Андрея. Я прочитала весточки – и как на крыльях теперь. Он очень позитивный, бодрый, такие любовные и милые письма мне написал, со всякими шуточками. Родителям написал более возвышенное письмо: что терпеть за правду — это Божье благословение, что хорошо сидеть, когда ты ни в чём не виноват и ничего не сделал. Эти мысли из его писем очень меня поддерживают.
Самое сложное для меня сейчас, это смотреть, как растёт мой сын, видеть в нём черты Андрея и понимать, что муж этого всего не видит. Томашу сейчас исполнилось полтора года: каждый день какие-то новые движения, жесты, слова, выражения лица. Мне так обидно, не могу простить, что у Андрея это отняли.
Андрей, Павлина и Томаш Скурко. Фото из личного архива
В этих условиях я поняла, что должна быть его глазами и всё ему точно описывать. Очень больно рассказывать Томашу правду, где папа, поэтому я говорю: «Папа в замке на “Володарке”. Мы его ждём, и скоро он к нам приедет».
В каждом письме Андрей передаёт, чтобы мы берегли себя. Это и мой важный вывод: силы зла делают всё, чтобы нас сломить, испортить нам нервы и здоровье. Но мы должны понимать, что мы это переживём, а здоровье восстанавливать очень сложно. Нужно максимально о себе заботиться. Никому за решёткой не будет лучше от нашей жертвы.
Егор Мартинович, 19 июля
«Мы спрабавалі выстаяць падчас цунамі, але ў нас не атрымалася. На жаль, прастора для дзейнасці незалежных СМІ скарацілася да памеру камеры на Акрэсціна ці Валадарцы.
Ні я, ні, думаю, мае арыштаваныя калегі не шкадуем, што засталіся ў Беларусі і працавалі з Беларусі да апошняга. Праца нацыянальнага брэнда павінна працягвацца хоць з намі, хоць без нас, таму што “Наша Ніва” — гэта не Марціновіч, Скурко, Дынько і Раковіч, а высокапрафесійная журналісцкая каманда і сотні тысяч чытачоў.
Як можна нам дапамагчы? Падпішыцеся на нашыя старонкі ў сацыяльных сетках, падпішыцеся на наш тэлеграм-канал! Чытайце па-беларуску, рэпосціце па-беларуску, размаўляйце па-беларуску! І калі такіх людзей будзе не сотні тысяч, а мільёны, то ўсе мы вызвалімся нашмат раней. Люблю Беларусь!»
Егор Мартинович, 22 июля, письмо матери
«Прывітанне з замка № 1! Не думаў, што апынуся тут на экскурсіі, але калі трэба, значыць, трэба:). Сёння першы раз за два тыдні выйшаў на свежае паветра – даўно так не кайфаваў, хоць і проста ў дворыку.
Не ведаю, што за кампанію салідарнасці вы там арганізавалі, але выпадковы сусед пазнаў мяне крыкам: «Я цябе ведаю! Твой твар на ўсіх сайтах! І ў цябе вельмі прыгожая дзяўчына!» Так што індэкс пазнавальнасці пайшоў угару:)
Напэўна, глядзець на ўсё гэта са свабоды цяжэй, чым проста знаходзіцца тут. Нічога страшнага не адбываецца, рана ці позна я ўсё ж выйду. Трошкі сумна, але калі разумееш, што не адзін, а з велізарнай групай падтрымкі, то нашмат весялей».
«Мне здесь попадаются великолепные, светлые, интересные люди. Очень интересный опыт, конечно».
Слышно, как женщины в камерах и на прогулках поют народные песни и что-то из «Трёх мушкетеров». Утром и вечером слышны Ратуша и Красный костёл, а ночью кричит какая-то сова, живущая в руинах».
«Читаю здесь впервые в жизни газету «Прессбол». Это как было в фильме «ДМБ»: «в санчасти дембель с нами подружился, потому что дружить ему больше было не с кем»».
«Что может с человеком случиться в тюрьме? Это же самое безопасное место на свете. Здесь даже нет возможности «пасть на поле битвы за Государя Императора и всю семью августейшую»» (цитата из «Бравого солдата Швейка»).
«Не переживайте, здесь никто не остаётся – все выходят».
СИЗО-1, 220030, г. Минск, ул. Володарского, 2
Пресс-клуб
При перепечатке материала обязательна ссылка в первом абзаце на первоисточник
Кожны тыдзень атрымлівай на пошту: якасныя магчымасці (гранты, вакансіі, конкурсы, стыпендыі), анонсы івэнтаў (лекцыі, дыскусіі, прэзентацыі, прэс-канферэнцыі) і карысны кантэнт
