«Нужно снова доказывать, что ты чего-то стоишь». Беларусские фотографы рассказывают о работе в эмиграции

Коллаж: Пресс-клуб Беларусь

Евгений Отцецкий: о смене профессии я думаю каждый день

Фото предоставлено Евгением Отцецким

– Проблемы фотографов те же, что и у всех эмигрантов. Во-первых, это потеря работы. Её стало меньше или денег стало не хватать. Во-вторых – потеря статуса. Авторитет, репутация почти гарантированно теряются в другой стране. Тебе снова надо доказывать людям, что ты чего-то стоишь: твоих портфолио, CV уже не достаточно. Нужно заново демонстрировать свой уровень, стать заметным для людей в другой стране, в другой культуре. И это очень сложно, практически всегда это заход через то, что ты делаешь что-то бесплатно, пытаешься достучаться до редакций: «смотрите, вот я сделал, возможно, вам будет интересно».

У нас беларусский бэкграунд и беларусский взгляд на мир, а здесь это не актуально. Я живу в Украине, и пока не способен сделать материал для украинцев так, чтобы им было интересно. Просто потому, что я часто не понимаю контекст, какие-то культурные нюансы.

Ты стоишь перед выбором: или сильно погружаться в местную культуру, или пытаться сделать интересной беларусскую оптику, а это сложно. Это такая участь эмигранта – ты в новой культуре, ты – никто, ты делаешь много телодвижений, и получаешь абсолютно маленький выхлоп из этого, а конкуренция огромная. Ты приходишь на новый рынок, где культура другая, а ты – чужой.

И ты должен показывать уровень, соответствующий этому рынку, и даже выше, чтобы выиграть конкуренцию у местных. Это сложно – ты не понимаешь, надо ли продолжать, или пора менять профессию, заняться чем-то более приземлённым.

Произошла атомизация фотографического сообщества. И это огромная проблема. Поломались связи, которые были в Беларуси. Человек выпал из круга единомышленников и утратил поддержку. Раньше ты мог поделиться с коллегами, обсудить что-то, это было просто. Сейчас у меня гораздо меньше связей среди коллег тут, во Львове. Мне мало с кем удаётся обсудить свои идеи и проблемы.

Из этого родилась идея начать делать подкасты о беларусской фотографии. Я очень остро ощутил нехватку сообщества, и, создавая подкаст, я как бы создаю для себя возможность быть в этом поле собеседников.

Мне кажется, что если мы начнём говорить о себе, мы как будто актуализируем наше присутствие и как будто сделаем это важным. Есть большой страх, что люди живут обособленно, каждый со своей бедой.

Ещё момент – сломанные структуры и институции. Всё, что усердно строилось – либо сломано, либо перестало работать. В Минске у меня с партнёром была школа фотографии, мы занимались тем, что собирали сообщество, делали мероприятия, встречи, курсы. С 2020 года люди из нашей школы разбросаны, а система сломалась.

Фото предоставлено Евгением Отцецким

Места силы, места сбора, вокруг которых что-то происходило, больше не существуют. И для меня очень важно, чтобы они появились. Запущен процесс – создание беларусской независимой фотографической ассоциации.

Второй процесс – мы реанимировали наш проект «ФШ1: Беларуская фатаграфічная платформа», и пытаемся привлекать внимание к беларусской фотографии и беларусским авторам. Но это очень тяжело, потому что много фоновых проблем, они никуда не исчезают.

У авторов, которые остались в Беларуси, и у авторов, которые уехали, – сейчас разные цели, но нам надо придумать такой подход, чтобы мы не отдалялись друг от друга, а сумели сблизиться. Это сложно решаемая задача.

Но не всё плохо, в нашей ситуации есть и хорошее. За счёт того, что мы оказались в эмиграции в разных странах, фотографы начинают потихоньку интегрироваться в местные фотографические сообщества, налаживать связи, выставляться на местных площадках. И это абсолютно позитивный опыт. Если не сейчас, то через пять-десять лет такой работы сформируется устойчивая сеть. И это, на мой взгляд, потрясающая цель, к которой есть смысл стремиться.

Вторая положительная вещь: мы знакомимся с новыми людьми. Я встречаю огромное количество новых людей из культурной, творческой сферы. Нас как будто положили в корзину и перемешали. И мы заново начали один с одним взаимодействовать.

У нас есть такая шутка, что фотография – это бастард от искусства. На самом деле это бастард от журналистики.

При сокращении штата в первую очередь увольняют фотографов. Всегда можно взять что-то из архива, что-то купить, попросить ИИ нарисовать иллюстрацию. Может случиться так, что через какое-то время мы просто разочаруемся и уйдем из фотографии. Но пока наши мероприятия вызывают интерес, люди откликаются. Мне это важно, потому что о смене профессии я думаю каждый день. 

Сергей Балай: если не получается зарабатывать денег профессией – нужно оставаться в ней для удовольствия

Фото предоставлено Сергеем Балаем

– В Беларуси существовал хорошо работающий и четко сформировавшийся рынок пресс-фотографии. Возможно, не такой большой, как в соседней Литве и Польше, но основная масса фотографов, занимавшихся фотожурналистикой, была заняты и места хватало всем. Более того, начиная с 2010-2011 года в Беларусь стали приезжать очень крутые эксперты, фотографы, специалисты, фоторедакторы. Издавались книги, проходили национальные фотоконкурсы, мастер-классы, появился месяц Беларусской фотографии. Все это дало сильный импульс развитию беларусской пресс-фотографии и фотожурналистики.

После 2020 года фактически произошел запрет на профессию, люди были вынуждены уехать, а те, кто не уехал – сидят без работы либо занимаются коммерческой фотографией, собственными проектами, снимая «в стол» и стараясь не привлекать внимание государства. Есть такое мнение – не стану озвучивать имена оставшихся в Беларуси – но люди говорят, что «пора валить», потому что рынок схлопнулся.

А в эмиграции все релоцированные СМИ работают либо с подпиской на агентство, либо с архивными фото.

Нанимать фотографа в Беларуси – это то же самое, что человека посадить. Все игроки медийного рынка – или экстремисты, или террористы. Любое сотрудничество преследуется. И фотографы стали первыми, от чьих услуг отказались.

Те, кто занимаются фотографией для СМИ, сейчас фотографируют каких-то спикеров, ивенты, массовые мероприятия. Но всё, в основном, сводится к работе кабинета Светланы Тихановской, демократических сил в эмиграции,  освещению политических активностей, открытию новых мест, презентации книг, проектов, кино. Количество съёмок сильно уменьшилось.

Последние десятилетия было много разговоров о том, что пресс-фотография умирает. На самом деле это не так.

Сейчас мы видим по событиям на Ближнем Востоке: туда сейчас не едет снимать только ленивый. Когда началась война в Украине, туда устремились фотографы, в надежде сделать актуальный и острый материал, потому что, как это ни прискорбно звучит, подобные события привлекают читателей. И они востребованы СМИ, но поехать туда могут единицы.

А на местных рынках беларусские фотографы мало востребованы, какими бы именитыми они ни были. Можно попробовать себя в качестве стрингера в местных СМИ, попытаться сотрудничать с международными агентствами. Но, как правило, у всех есть свои корпункты и фотографы, особенно в крупных странах. В Польше очень сильна местная школа фотографии, такая же ситуация в Германии.

Запрыгнуть в новый рынок довольно тяжело, нужны годы, знание языков и понимание местной повестки. Я слышал много рассказов от коллег, которые уехали в середине прошлого десятилетия, о том, что они работали помощниками у крутых имиджевых фотографов. Им говорили: «ты классный специалист, но чтобы тебя взять, нужно выгонять хорошего ассистента, который давно со мной работает». В Беларуси тоже ведь сложно было с порога попасть в «Нашу Ніву» или TUT.BY, просто показав портфолио.

То, что случилось после 2020 года, нанесло большой удар по пресс-фотографии. В Беларуси перестали снимать. А те, кто уехали, вынуждены отказываться от профессии.

Нас откинуло назад довольно серьёзно. Хорошо, если большинство из отложивших фотоаппарат найдут в себе силы фотографировать дальше. А тем, кто остался в Беларуси, заниматься пресс-фотографией невозможно, потому что есть здравый смысл и безопасность. Не хотелось бы, чтобы коллеги пострадали из-за сиюминутной необходимости в визуале для СМИ, объявленных «экстремистскими» – а других почти не осталось. В Беларуси сейчас другие правила игры, их попросту нет.

Для меня сейчас фотография – не источник заработка. Но я фотографирую. Для себя решил, что буду заниматься фотографией, даже если это не будет приносить мне денег.

Я – фотограф, фоторедактор, и это моя профессия, я в ней являюсь экспертом и я не хочу её оставлять. Если обстоятельства сложатся так, что у меня не будет на это времени, буду как-то перестраиваться. Но пока стараюсь снимать. Тем более, что съёмку ивентов или стрит-фотографию никто не отменял. Это как тренировка: просто вставать, выходить, снимать – уже неплохо. Но это лично моя позиция. Печально, когда состоявшиеся профессионалы с прекрасными работами и опытом уходят из профессии навсегда.

Я достаточно оптимистично смотрю в будущее. Чем различается профессиональная и непрофессиональная фотография? Только фактом оплаты.

Я знаю многих людей, которые живут в Европе работают в каких-то ведомствах, но при этом они увлеченные фотографы, тратят на это собственные средства, уезжают в отпуск за полярный круг или в Амазонию, фотографируют редких животных, и продают эти фотографии National Geographic, например. Не потому, что им не хватает денег, а потому, что это как рыбалка или охота. Думаю, это хороший вариант: если не получается зарабатывать денег профессией, но есть возможность снимать – нужно оставаться в ней для удовольствия.

На мой взгляд, большая ниша, оставшаяся для работы – это проектная фотография. Фотопроекты о людях, о событиях, о чём угодно. Их создание может держать на плаву и приносить доход, потому что это и победы в конкурсах, и международное признание, и, в первую очередь,– презентация Беларуси.

Интеллектуальный потенциал страны во многом сейчас переместился за границу. Интересные люди в большом количестве сейчас не в Беларуси, можно фотографировать их, можно делать истории с ними. И это будет презентация Беларуси в СМИ. Потому что мы не звучим сейчас в мировых медиа, как в 2020-2021 годах, а это важно.

Вадим Замировский: я двадцать лет был фотографом и мне хочется вернуться

Фото предоставлено Вадимом Замировским

– Не могу говорить за всех, но те фотографы, которые работали со СМИ, как правило, потеряли свою работу. Если пишущий сотрудник может работать удалённо, то снимающему это сделать невозможно. У меня нет недопониманий со своей бывшей редакцией, но, естественно, я не нужен в штате.

Сейчас я только подрабатываю фотографом, сотрудничаю с несколькими редакциями, но это эпизодические съёмки. И это понятно, потому что мы не в своей стране и информационных поводов здесь не так много. Основная моя работа сейчас – работа оператором.

Но если у меня появится возможность полностью вернуться в фотожурналистику и заниматься только этим – я с радостью это сделаю.

Не потому что я не люблю быть оператором – нет, это очень интересная работа. Но я двадцать лет был фотографом, и мне хочется вернуться, потому что мне это нравилось.

Фактически нас «сократил» ГУБОПик. Условному «Зеркалу» не нужен штат фотожурналистов. Можно снимать истории про жизнь беларусской эмиграции, но насколько это будет интересно беларусам внутри страны? И что дальше? Информационные поводы появляются раз-два в месяц. Имея семью, нельзя прожить на гонорары от нескольких съёмок.

Я просидел без работы полгода после того, как уехал из Беларуси и это было очень тяжело морально. Как раз тогда я узнал, что мы ждём пополнения в семье, а лишился всего: дома, работы, и не знал, как зарабатывать, чтобы семья жила нормально. Поэтому если жизнь заставит – я займусь и коммерческой фотографией, однако это не то, что мне интересно.

Но я оптимист, я скажу: мы вернемся домой и я снова буду работать фотожурналистом.

Ирина Ареховская: учу польский и английский, чтобы продолжать заниматься фотографией

Фото предоставлено Ириной Ареховской

– В Беларуси у моей редакции было только два фотографа. А здесь только в Варшаве – десять человек. Съёмок столько здесь нет, сколько было в Беларуси. И на репортажную фотографию я бы здесь точно не выжила.

В польских медиа очень высокая конкуренция. Я пробовала устроится, мне предложили работу, как только я приехала. Но на собеседовании я поняла, что это будет очень сложно и для редакции, и для меня.

Чтобы работать в репортажной фотографии, нужно хорошо знать контекст. Прийти на мероприятие и знать, что это за политик, кто эта дива, почему какой-то момент важен, в общем, знать кучу вещей.

И это большая проблема для нас, я не знаю коллег, которые работают в польских медиа.

Поэтому я сейчас больше занимаюсь текстом, но продолжаю фотографировать. У меня есть проект с польским фотографом, это мой преподаватель из школы в Лодзи. Мне повезло – когда я приехала, год была там вольным слушателем, и преподаватель предложил мне с ним поработать над проектом.

Я никогда не была чистым фотографом, я занималась и монтажом, и видеосъёмкой, и немножко текстом. Мне проще, я многостаночник. Ещё я пишу тексты для польских изданий про беларусов. Зарабатываю уже не совсем фотографией, хотя это всё равно связано с визуалом.

Начала делать коллажи, и они у меня на удивление хорошо пошли. Потому что картинок из Беларуси мало, а иллюстрации к статьям, текстам о Беларуси всё ещё нужны.

С коллажами научилась работать сначала на своих текстах, потом у меня начали их покупать. Сейчас у меня новая работа, я занимаюсь SMM, плюс есть другие способы заработка, мне нравится постоянно учиться.

Коллаж Ирины Ареховской, предоставлен автором

Если говорить о фотографии – то стоит смотреть в сторону коммерции, а там нужен хороший язык, поэтому учу польский и английский, чтобы продолжать заниматься фотографией.

Если будет возможность вернуться в профессию и заниматься только фотографией – я сделаю это с радостью. Я уверена, что всё, что я учу сейчас, поможет мне, когда я смогу вернуться к этой профессии.