Пандемия и риски для медиа. Конспект онлайн-медиатока

Как информировать, не нагнетая? Можно ли публиковать личные данные заболевших и умерших? Наконец, как не превратиться в один издательский дом «Коронавирус сегодня»?

На фоне инфекции, которая изменила мир и медиа, мы провели первый медиаток в онлайн-режиме и подготовили для вас конспект по его итогам.

Спикеры:

Анна Соусь, обозреватель беларусской службы «Радио Свобода» (Прага, Чехия);

Артём Лисс, редакционный советник и менеджер программы «Интерньюс», журналист и редактор с 19-летним опытом работы на Би-би-си;

Фёдор Павлюченко, главный редактор Reform.by;

Алексей Козлюк, юрист и сооснователь правозащитной организации «Human Constanta»;

Сергей Зикрацкий, юрист;

Павлюк Быковский, медиаконсультант, корреспондент Deutsche Welle (DW);

Янина Мельникова, медиаэксперт, главный редактор Mediakritika.by и «Зелёного портала»;

Елена Спасюк, обозреватель информационной компании БелаПАН, Naviny.by;

Андрей Бастунец, председатель Белорусской ассоциации журналистов (БАЖ);

Ольга Шестакова, редактор сайта Kp.by;

Александр Владыко, редактор раздела «Люди» Onliner.by.

Модератор беседы – Алла Шарко, Пресс-клуб.

Открытость госведомств: Чехия vs. Беларусь

По словам Анны Соусь, ношение маски в Чехии сегодня абсолютное правило для всех. Даже для президента и премьер-министра страны. «Ужо некалькі тыдняў працую ў хатнім офісе і амаль не выходжу з дому. Нашу маску – гэта вельмі непрыемна, але вельмі бяспечна. Гэта адзіннае абмежаванне для журналістаў, якія працуюць з тэмай каранавірусу ў Чэхіі».

Кроме того, у журналистов в Чехии есть полный доступ к исчерпывающей информации. «Два разы на дзень даецца аператыўная інфармацыя пра колькасць ахвяраў, хто захварэў, хто памёр. Даюцца дэтальна ўсе хваробы чалавека, яго ўзрост, дзе ён жыў і ў якім шпіталі памёр. Гэта ўсё можна паглядзець на сайце Міністэрства аховы здароўя Чэхіі, які аднаўляецца анлайн».  

Как считает Анна, в Беларуси главным ограничением является закрытость государственных служб.  «Я рабіла інтэрв’ю з Максімам Ачарэтнім, галоўным урачом 3-й гарадской дзіцячай клінічнай бальніцы Мінска. Ён сам вычытваў матэрыял. Потым дзень яго яшчэ вычытвала Міністэрства аховы здароўя – правярала. І гэта не першы выпадак. У Беларусі ні водны лекар не будзе даваць каментар без згоды сваяго начальства, а начальства не пагадзіцца без згоды Міністэрства. Асабліва зараз амаль немагчыма ўзяць інфарматыўны каментар у лекараў, якія працуюць з хворымі на каранавірус. Толькі на ўмовах ананімнасці».

«В Минске сотнями закапывают в гробах людей»

Как отмечает Александр Владыко, в регионах можно узнать, что «в Минске сотнями закапывают в гробах людей».

«Подозрительность и недоверие у нас в генах. Для этого были исторические предпосылки. Но мы не поддерживаем их и не поднимаем этот пласт. Опровергать мифы на уровне “одна бабка сказала” – это ввязываться в неэффективную дискуссию».

Александр говорит, что сегодня есть две проблемы – это проверка информации и получение достоверной информации. «Это на самом деле сложно. Завидую, что в Чехии информация обновляется два раза в день. У нас – хорошо, если раз в день. И то это цифры “на костылях”, которые мы потом сами складываем и дополнительно много раз уточняем, верно это или нет».

«Власть сейчас отгребает за Чернобыль»

Ольга Шестакова: «Мы балансируем между информированием общественности и влиянием на нее, когда каждый день люди ищут информацию про коронавирус. Но сейчас возросли риски, что ты действительно можешь обмануть. В первую очередь мы должны ориентироваться на официальную информацию. В очень многих случаях журналист рискует подставить себя, медиа и своих читателей, сообщив что-то не то… Я хочу, чтобы журналистам на запросы отвечали – сразу и максимально полно».

Ольга считает, что власть «отгребает» сегодня за Чернобыль и все те ситуации, которые были раскрыты, как обман аудитории. «Понятно, что сегодня люди не верят – это обратная связь от прошлого».

Хайповать или информировать взвешенно?

Елена Спасюк: «Для меня статистика, которую дает Минздрав, мало что значит. Конечно, я хочу, чтобы статистика была и ежедневно. Но на одной статистике долго не проедешь. Нужны ракурсы, истории. И здесь у нас блок. Действительно, очень сложно найти кого-то, с кем можно предметно поговорить».

Однако Елена считает недопустимым брать интервью о вирусе у неспециалистов.  «Какой комментарий может дать врач, который не эпидемиолог, который не работает в инфекционной больнице? Хайпануть на этом всем можно. Но это пустые тексты – что всем страшно и все врут».

Елена также поделилась своим отношением к теме смерти от коронавируса. По ее мнению, не является правильным решением найти родственника умершего и взять у него комментарий. «Люди после похорон могут быть “не в себе”. Кроме того, никакая причина смерти не может быть подтверждена родственником. Даже лечащий врач причину смерти не назовет».

«Наша ответственность – донести до людей взвешенную информацию, а не нагнетать или делать собственные выводы».

О защите источника и смысле цифр

Артём Лисс рассказал собственную историю: «В 2008 году – во время финансового кризиса – я делал материал, как жители Магнитогорска переживают сложный период. Брал интервью у одного рабочего – анонимно, спиной к камере, против света, с изменением голоса. Через две недели он написал мне, что его уволили. Его вычислили по ботинкам, которые были видны в кадре. После выхода материала служба безопасности магнитогорского комбината проверила ботинки всех, кто там работает, нашла совпадения и, соответственно, нашла этого человека».

Артём видит тонкую грань между тем, что предпринимается для обеспечения безопасности героя материала с одной стороны, и тем, что в реальности срабатывает или не срабатывает с другой стороны.

«В наших условиях, как мне кажется, можно ожидать, что власти, которым нужно контролировать месседжинг, будут особенно внимательно следить за тем, кто и что говорит».

Также Артём считает, что цифры вне контекста «практически бессмысленны». «В условиях той информационной гонки, в которой мы оказались, не всегда есть время, ресурсы и даже умение, эти цифры анализировать».

Персональные данные и врачебная тайна

Андрей Бастунец говорит, что сегодняшняя ситуация с коронавирусом не меняет базовых правовых подходов к деятельности журналиста. Но внимание к деятельности журналистов возросло: «ее рассматривают через увеличительное стекло».

По поводу защиты прав персональных данных, особенно умерших людей, Андрей предлагает ссылаться на врачебную тайну. «Сведения патологоанатомического анализа – это тоже врачебная тайна, которая может распространяться либо с разрешения близких родственников, либо – может, это даже в первую очередь – с согласия главного врача медицинского учреждения, в котором смерть произошла».   

Как считает Алексей Козлюк, юристам сложно давать какие-либо консультации в отношении обработки персональных данных, поскольку в Беларуси нет закона об их защите.  

«В настоящей ситуации важен баланс права доступа к информации и права на защиту частной жизни. С одной стороны, есть понятие общественного интереса. Но это понятие не юридическое, по крайней мере в Беларуси. В некоторых законодательствах есть такое указание: если информация публикуется ввиду общественного интереса и этот общественный интерес в раскрытии информации превышает бонусы права на защиту частной жизни, то публикация допустима».

В Беларуси, говорит Алексей Козлюк, общественный интерес и баланс указанных двух прав не регулируются, разве только в формате судебной практики. Однако в режиме эпидемии судебной практики в стране нет.

По мнению Андрея Бастунца, более правомерно говорить о тайне частной жизни. Когда вводится понятие «тайны», вводятся также определенные критерии, которые в законодательстве есть.

«Это такие критерии, когда человек или организация не хочет, чтобы информация стала общеизвестной, когда принимаются определенные меры по охране жизни, в том числе частной, когда существуют (зафиксированы) какие-либо правила на уровне организации или законодательства о способе распространения этой тайны. И здесь журналистам нужно знать, что в отношении распространения информации о коронавирусе и любых болезнях в принципе действие врачебной тайны сохраняется. Поэтому необходимо соблюдать правила о распространении любой информации, которая может быть отнесена к врачебной тайне».       

Как быть с анонимными источниками и их раскрытием?

Сергей Зикрацкий сообщает, что закон о средствах массовой информации данный вопрос регулирует достаточно четко: СМИ не имеет права оглашать источник информации без согласия этого источника. Исключительным случаем, когда СМИ может это сделать, является либо определение суда, либо определение органов, производящих уголовное преследование.

«Я считаю, что разглашение и раскрытие источника информации – это и нарушение закона о средствах массовой информации, и очень серьезное нарушение правил журналистской этики».     

Павлюк Быковский добавляет: «Звычайна агаворваецца, чаму крыніца ананімная і якое дачыненне яна мае да праблемы. Бо мы можам сутыкнуцца з тым, што крыніца можа быць зацікаўленая ці ўцягнутая ў праблему. Апроч таго, неабходна памятаць пра істотны прынцып: ананімна можна паведамляць факты, а вось выказваць меркаванні ці даваць ацэнкі трэба адкрыта. Бо тут ужо паўстае пытанне не проста праверкі інфармацыіі самой па сабе, а ацэньванне сітуацыі».

Какие темы еще обсудили спикеры, а также увидеть и услышать их всех можно здесь.  

Конспект подготовила Наталья Гантиевская, Пресс-клуб

 

Вас также может заинтересовать:

Ложь и новости: как коронавирус драйвит трафик

«Информация спасает жизни»: гранты для медиа от Internews

«Дело Сацука» и почему это важно

---