Сергей Ольшевский и его коллеги из Пресс-клуба были задержаны 22 декабря 2020 года. В его доме прошёл обыск, а самого Сергея обвинили в неуплате налогов. Ему грозило до 7 лет лишения свободы. Но теперь Сергей на свободе – вместе с другими сотрудниками Пресс-клуба он подписал прошение о помиловании и 19 августа вышел на свободу. Он рассказал «Нашей Ниве» о жизни за решёткой, планах на будущее и объяснил, почему он самый счастливый человек в мире.
«Я самый счастливый человек на свете: у меня очень крутые близкие и друзья, я ими очень горжусь. Я знал, что они лучшие, но теперь я знаю, что они лучшие в мире. Это настоящее человеческое счастье. Сначала по приезду домой пошёл и откопал корзину картошки, а жена жарила. Настоящий беларус, что ему ещё нужно?» – смеётся Сергей.
9 месяцев назад в Пресс-клубе был произведён обыск сотрудниками Департамента финансовых расследований.
«Я вообще не думал о том, придут или не придут. Просто работал, – говорит Сергей Ольшевский. – 22 декабря 2020 года я был в офисе. К нам в дверь постучали, мы открыли – и всё началось. Они показали бумаги и начали обыск. Всё было более-менее в рамках.
Потом – Окрестина, затем предъявили обвинение и перевели на Володарку. Я, честно говоря, вообще ни к чему не готовился. Потому что понимал – в тех обстоятельствах от меня ничего не зависело. Так что просто расслабился и чувствовал себя спокойно.
После обыска меня повезли в ДФР, но там был не то чтобы допрос. Они просто пытались со мной разговаривать – и всё. Говорили про разное, но я говорил больше о том, что меня интересовало: например, о проблемах образования.
У меня был контракт с адвокатом, но мне не дали возможности позвонить ему. Впервые я смог увидеться с адвокатом только 24 декабря».
Сергей говорит, что условия на Володарке были приемлемыми.
«Я морально готовился к худшему. Ведь наши впечатления о тюрьме из кино и телепередач. И кажется, что будет очень страшно. Но там я встретил больше хороших людей, чем за время работы в системе образования.
Трудно сказать, что я сильно страдал – я пытался выжать максимум из этой ситуации: читал книги, занимался спортом, сбросил 26 килограммов. Хоть привёл себя в форму. Занимался в камере, на прогулке. У нас всё было по правилам, мы сами всей камерой решали: идём на прогулку или нет, душ был раз в неделю. Базовые потребности все были закрыты на сто: здесь у меня нет вопросов. Так что для меня это не было каким-то сверхиспытанием.
Но с письмами были проблемы. Например, друг рассказал, что прислал мне пять писем – ни одного не пришло. От родных доходили более-менее нормально», – говорит Сергей.
У Сергея Ольшевского две дочери от первого брака – 14 и 16 лет.
«Они знают, что папа сильный и справится с любыми испытаниями. Присылали мне письма, писали, что гордятся мной. Говорят, было сложно, когда надо было со мной посоветоваться, поговорить, но мы справились. Поэтому всё хорошо, – говорит Сергей. – Но родным было тяжелее всего. Они сплотились и в результате стали ещё сильнее. Это было сложно, но они справились».
Неожиданно Сергея и его коллег отпустили: после того, как сотрудники Пресс-клуба возместили «ущерб» и подписали прошение о помиловании. В обществе до сих пор ведутся споры, стоит ли соглашаться на такие условия «политическим».
«Лучше всего это прокомментировала Юлия Слуцкая, мне здесь нечего добавить, – говорит Сергей. – Со своей стороны я делал всё, чтобы наша команда вышла быстрее. И это общее решение, которое мы приняли вместе. И это то, что мы могли сделать, чтобы выбраться быстрее. Я смотрел Юлии Слуцкой в глаза, мы говорили. И приняли такое решение. Каждый сам принимает своё решение и несёт за него ответственность. Мне не стыдно, я считаю, что сделал всё, что должен был, чтобы остаться собой.
Я выбрал, чтобы мы все вышли как можно скорее. Ведь мне было стыдно, что сидят девушки, наша молодёжь. Легко обсуждать этот вопрос, когда человеку нечего терять. А если есть – решение принимаешь по-другому. И решение каждого – отдельная история».
После выхода, Сергей сразу успокоил маму по телефону: «Она хотела сразу ехать ко мне, плакала… Я спросил: зачем плакать, всё же хорошо, успокойтесь! Но все, кто звонил мне, плакали. Я не понимал, что происходит – потому что ничего плохого не происходит, наоборот, всё хорошо. Да, определённый период моей жизни закончился, но закончился он хорошо. Всё будет хорошо».
«Я сам смотрю на ситуацию так: с человеком происходит то, что он сам выбирает. То, что случилось со мной, – это моя судьба, мой путь, я выбрал его сам. И я ни в чём не чувствую себя виноватым, это просто определённый этап моей жизни, через который я должен был пройти. И искать виновных – не про меня. Я получил максимум доброты и пользы от этой истории.
Если бы я просто лежал в камере, возможно, я бы просто потерял те месяцы. Но я прочитывал по две-три книги в неделю, работал над проектами, занимался спортом. У меня даже не было времени скучать. Я выжимал максимум. Это было время, после которого я понял, что я самый счастливый в мире. Счастливее меня просто нет человека. Вот такие у меня ощущения».
Сейчас, говорит Сергей, нужно немного отдохнуть, успокоиться и подумать о будущем.
«Пока у меня есть эмоции, а я не тот человек, который действует на эмоциях, у меня должен быть план. Надо прийти в себя и подумать над планом и заниматься семьёй и близкими.
Про эмиграцию мысли тоже были, но решения нет. Восемь месяцев меня здесь не было, поэтому немного сложно понять, что происходит. Но “командировка” закончилась, буду смотреть. Я, конечно, рассматриваю разные варианты, тем более, что в XXI веке физическое присутствие человека в том или ином месте уже не так важно.
Главный вопрос – чем заниматься дальше. Идей хватает. В СИЗО я разрабатывал много образовательных проектов, читал много литературы, в том числе педагогической. Даже решал там тесты централизованного тестирования прошлых лет, чтобы не забыть, насколько это интересно. Поэтому мысли про образование пока».
Кожны тыдзень атрымлівай на пошту: якасныя магчымасці (гранты, вакансіі, конкурсы, стыпендыі), анонсы івэнтаў (лекцыі, дыскусіі, прэзентацыі, прэс-канферэнцыі) і карысны кантэнт
