15 июня 2022 года суд вынес приговор: 2,5 года ограничения свободы с направлением в исправительное учреждение открытого типа за участие в одном из Маршей в августе 2020 года. После главного редактора «Новага Часу» освободили в зале суда. Она должна была находиться под подпиской о невыезде до отбывания наказания.
8 августа 2022 года Оксана Колб на своей странице в Facebook написала, что покинула страну и находится в безопасности. Так же она сообщила: «…я не знала, что к 2,5 годам «химии» получу 13 суток по статье 19.11 и что меня будут искать следователи центрального аппарата СК».
28 октября 2022-го МВД Беларуси внёс журналистку в список лиц, причастных к экстремистской деятельности.
Это интервью с главредом «Новага Часу» мы записали в конце 2021 года. В нём – про 25 лет в беларусской независимой журналистике, позитив в «черноте», свободу выбора и счастье.
В независимую журналистику я пришла в 1996 году. И за это время не было ни одного лёгкого года, каждый год – по-своему сложный, со своей спецификой, со своими репрессиями. Были допросы, несколько конфискаций техники… Было закрытие газеты: после избирательной кампании 2006 года закрыли независимую газету «Згода» – за якобы экстремизм и разжигание межнациональной розни. Всё это происходило ещё тогда. Потому 2021 год меня особо не удивил. Единственное отличие – масштаб репрессий, раньше это не было настолько массово, как сейчас.
Что оказалось действительно сложным для меня в 2020-м и 2021-м – это поддерживать команду. Ведь люди – это главное, что есть. Мы столкнулись с огромным потоком событий и работой на износ. И этот процесс не закончился через месяц-второй. Когда поняли, что нет, отдохнуть не получится – это стало серьёзным психологическим, моральным вызовом. А одна из моих задач – поддержать людей. Но как это сделать, когда сама измотана? В редакции случались острые, эмоциональные моменты – было необходимо их погасить. В первую очередь в себе, и найти какой-то путь, чтобы помочь другим.
Фото: Дмитрий Дмитриев
Как могу, стараюсь разговаривать с людьми. Это логично и так должно быть. Для того чтобы это всё пережить, нужно для себя решить, что и как делать в разных ситуациях. Этому меня научили 25 лет работы в беларусской независимой журналистике, 25 лет в условиях постоянного стресса. Поэтому я вывела для себя такую формулу: всегда надо прорабатывать разные варианты.
Если придут с обыском – буду делать то и то. А если случится вот это – действую так и так. Это не значит, что именно так в итоге я себя и буду вести, но этот алгоритм даёт какую-то определённость, помогает бороться с неизвестностью. Ведь пугает всегда неизвестность, именно она чаще всего и вгоняет человека в стресс. Но как только появляется хотя бы доля определённости – становится проще.
Мы несколько раз собирались всей командой и обсуждали наши действия: и летом 2020-го, и после всплесков репрессий против медиа, очередных обысков и задержаний. Каждый для себя принял решение, что делает в случае реальной опасности, когда речь идёт или о несвободе, или об отъезде. Я постаралась дать каждому возможность сделать выбор легче.
Для себя я решила, что никуда не уеду в любом случае, хоть у меня и есть такая возможность. Не потому, что я вот такой герой или суперженщина. А потому, что я не могу сказать, что не в Беларуси мне будет лучше, чем в Беларуси. Даже за решёткой.
Другой важный для меня момент, который, возможно, прозвучит пафосно, – это читатели. Это люди, которые остаются в стране. Если я уеду, а они останутся – это будет по-предательски по отношению к ним. За это время у нас появилось очень много читателей, которые нам просто поверили. Многие до сих пор приходят в редакцию, несмотря на то, что уже не выходит бумажная версия газеты. Приходят, чтобы пообщаться, выговориться, получить какую-то моральную поддержку. Я не могу себе позволить бросить этих людей.
Помню, со знакомым обсуждали, что если уже и дойдёт до отъезда, то мы с ним будем теми, кто уедет из Беларуси последним и выключит свет в аэропорту. С другой стороны, меня не отпускает мысль: если все уедут, то кто останется здесь, чтобы сделать что-то для того, чтобы в Беларусь можно было вернуться?
Часто можно слышать: «Я, находясь на свободе, могу сделать больше». Да, согласна. Каждый человек особенный и делает что-то особенное. Кто-то может больше делать там, кто-то – тут. Но я вспоминаю такой пример: где была бы сейчас Индия, если бы её лидеры уехали, а не сели в тюрьму.
У меня нет мании величия, я не считаю, что, если меня посадят, это будет каким-то знаком – и что-то поменяется. Я просто считаю, что за пределами Беларуси я не смогу сделать чего-то больше.
Фото: Facebook Оксаны Колб
У нас очень хорошая команда, которая справится и без меня. Я это поняла несколько лет назад – и отпустила, перестала вмешиваться в разные моменты и всё контролировать. В нашей редакции все думают одинаково, и это с нами до сих пор. Те, кто не вписался в нашу парадигму, отсеялись. Для нас это не работа, а, скорее, образ жизни. Это ценно, и я очень благодарна команде.
Наша редакция – это практически наша семья. Особенно в переломные моменты, которые, с одной стороны, расширяют круг общения за счёт тех людей, которых ты раньше не знал, а с другой стороны, сужают этот круг за счёт тех, кого, казалось бы, ты знал столько лет, а оно вот как повернулось.
Так было в 1996 году, когда произошёл такой перелом. Потому что в начале 90-х все вроде были такими демократами, казалось, у тебя столько сторонников, друзей, приятелей. 1996-й всё расставил на свои места, стало понятно, кто есть кто. Вот этот раздел между людьми, который есть сейчас, он был уже тогда.
Наверное, в связи с этим наша команда тоже сплотилась. Нам комфортно, приятно общаться друг с другом. Был момент, когда все были очень напряжены. А сейчас, как мне кажется, каждый старается поддержать другого, поговорить, что-то сделать.
В редакции «Новага Часу». Фото: Facebook Ольги Ивашиной
Что ещё поддерживает – это встречи, разговоры с читателями. Когда выходила газета, таких встреч было больше, сейчас – меньше, но тем не менее. Люди пишут, звонят, приходят. Это люди разного возраста, разных профессий, разных интересов. Кто-то спрашивает, чем нам помочь. Кто-то хочет просто поговорить. Кто-то обращается за контактами родных политзаключённых. У нас есть целый цикл, где мы рассказываем про семьи политических заключённых. Читатели приходят к нам в редакцию, чтобы связаться с этими семьями и как-то помочь им.
Очень помогают встречи с родными политзаключённых. Не со всеми, но со многими. Лично для меня это сильная поддержка. И как мне говорят родные политзаключённых, это взаимно. У нас происходит такой обмен энергией!
Когда нас выбросили из киосков Союзпечати и мы начали оформлять подписку через редакцию – в этом тоже был позитивный момент: мы начали вживую общаться со своими подписчиками. Физически это, конечно, было нелегко. Только за месяц приходилось общаться с сотнями людей: по телефону, через мессенджеры, через электронную и даже бумажную почту. Но это было важно. И для нас, и для подписчиков. Каждый ощущал свою значимость, что делает нужное и полезное, вносит какой-то свой вклад в общее дело.
Очень ценная была переписка с политзаключёнными. Когда узнаёшь, что газету читают всей камерой и ждут каждый номер… Не передать словами.
Наверное, как никогда за все эти годы в этот период мы почувствовали, насколько важно то, что мы делаем. Это даёт не только хороший заряд, но и здоровский толчок продолжать.
«Людзі хочуць ведаць праўду і яны будуць яе ведаць». Як працуе «Новы Час», нягледзячы на рэпрэсіі
Часто общаюсь с коллегами из других редакций. И вижу, что тяжелее всего тем, у кого нет такого контакта с читателями. Когда сидишь и читаешь в основном только новости – а они сейчас по большей части негативные – твоё пространство тоже сужается до этого негатива. И из него очень сложно выходить.
А когда ты не только читаешь новости, но и общаешься с людьми, то видишь, что всё не так «чёрненько и страшненько». Потому что вот они – живые люди, которые продолжают что-то делать, продолжают во что-то верить и понимают, что от каждого из них что-то зависит. И тогда у тебя картина мира совсем другая.
Да, аресты не прекращаются. Но из разговоров с людьми я понимаю, что этот прессинг их не испугал, а, наоборот, разозлил. И таких примеров много. Конечно, есть и другие: кто испугался, кто не хочет ничего рассказывать журналистам, кто больше вообще ничего не хочет делать. Но таких людей как раз меньшинство. И речь сейчас не только про читателей. Я это вижу в своём районе, в городе. Ничего не пропало.
Фото: «Новы Час»
Хочу вспомнить 2010 год. Потому что он был на самом деле позитивный, несмотря на волну репрессий, тысячу политзаключённых. Он позитивный, потому что в нём ярко проявилась солидарность людей. Когда офис БНФ [общественно-политического движения «Беларусский народный фронт»] не вмещал всё то, что приносили люди для передачи политзаключённым. Когда службам такси запрещали принимать вызовы на выезды в изолятор на Окрестина, а таксисты давали личные номера телефонов и говорили: «Звоните, мы будем возить бесплатно». В этом я и увидела позитив – люди начали потихоньку просыпаться.
Рано или поздно, но это всё вылилось в события 2020 года и то, что мы видим до сих пор. Разительно изменилось то, как люди стали относиться друг к другу, как стремятся помочь. Причём это относится и к тем, кто остался в стране, и к тем, кто уехал. Никогда раньше беларусы за границей не жили повесткой Беларуси, не кучковались и не старались так поддерживать один одного.
Возможно, из-за того, что я историк по образованию, я вижу тенденцию, а не мелочи. Безусловно, глобально ничего хорошего в стране сейчас не происходит. Но тенденция всё равно очень положительная. Наверное, если бы сейчас перестали сажать людей за наклейки, репосты и прочее, если бы начали выпускать не единицами, а сотнями людей – вот это заставило бы меня задуматься о том, что пора уезжать. Потому что это значило бы, что власть успокоилась, осознала своё преимущество, свою силу. И тогда это уже надолго.
Пока в Беларуси происходит то, что происходит, я никуда не уеду, потому что я знаю – этот режим я точно переживу.
В феврале 2021-го у нас в офисе появился вакуумный тренажёр. Он здорово помогал «разгрузиться»: позанимаешься на нём полчаса – и голова свободна от всяких мыслей. Не просто так все психологи рекомендуют при стрессе увеличить двигательную активность. Наш тренажёр помогал не только телу, но и голове.
Мужчины в редакции пробовали заниматься на тренажёре, но не выдерживали (Смеётся). Их настроя хватало на разок, а потом под разными предлогами отказывались продолжать. Кстати, занятия на этом тренажёре – своеобразный психологический тренинг: когда ты должен дойти до конца. Первые десять минут занятий – и ты думаешь: «Всё, больше не выдержу». Но потом: «Ладно, ещё десять минут попробую». А после: «Ну что уже там, двадцать минут выдержала, смогу и последние десять».
Тот самый тренажёр в редакции. Фото: архив редакции «Новага Часу»
Здесь главное – преодолеть себя, и потом ты уже не будешь останавливаться на полпути. Наверное, это и моё жизненное кредо – идти через преодоление. Любые препятствия, любые трудности – они делают нас только лучше. Более того, моё твёрдое убеждение – в этой жизни всё, что ни делается, оно всегда к лучшему. Даже если мы сначала не в состоянии это оценить.
Потому, как бы мне ни хотелось, чтобы в августе 2020-го всё поменялось, – всё идёт так, как должно быть. Потому что и общество, и отдельно человек должны заслужить изменения. Только тогда эти изменения обретут какую-то ценность. Это не очень приятно и с какой-то точки зрения даже может быть плохо. То, что многие из нас предпочитали чего-то не видеть и не слышать все эти годы, рано или поздно должно было привести к тому, что люди столкнутся с этим лицом к лицу и уже не смогут не замечать. Именно это и заставляет меня верить в лучшее. И кто бы что ни говорил – хорошего в жизни больше.
Что меня всегда спасало, держало, придавало сил – это то, что всю свою сознательную профессиональную жизнь я занимаюсь тем делом, которое мне нравится. Я работала и работаю с теми, кто мне нравится, и так, как мне нравится. Никогда не приходилось делать выбор, после которого нельзя повернуть назад. Всегда была и есть свобода выбора – и это даёт какую-то лёгкость по жизни.
У меня есть самое ценное – люди вокруг, которые мне нравятся, которым, надеюсь, я нравлюсь как человек, с которыми мне очень комфортно, и я верю, что это те люди, которые не предадут.
Наверное, это роскошь – делать то, что тебе нравится, общаться с тем, кто тебе нравится. Но эта роскошь – компенсация каких-то материальных благ, которые на самом деле не такие и важные. Без денег очень сложно. Но и наличие денег – не гарантия счастья. Потому я могу сказать, что я счастлива: я не изменяла себе, вокруг меня замечательные люди, и я делаю то, что нужно людям, и в этом мне помогают те, кто вокруг меня.
Мой личный рецепт, как противостоять «черноте», – видеть во всём позитив. А ещё у нас с мужем соломенный дом, он из соломенных блоков. Это моя давняя мечта – построить такой экологичный дом за городом. Мы его строили несколько лет, занимались отделкой. Надеюсь, в скором времени туда переедем на совсем. Сейчас приезжаем, как правило, на выходные, но даже это очень помогает. Пара дней за городом, где плохо ловит мобильная связь и практически не работает интернет, физическая работа, лес, красивая природа – это всё хорошо подпитывает, разгружает и проветривает голову.
И ещё рецепт для хорошего настроения – собаки. Коты, конечно, тоже здорово. Но так, как собаки, вас никто не поддержит. В них столько безусловной любви. Они так помогают и расслабляют! У меня четыре собаки, и они всегда так рады меня видеть, с таким воодушевлением встречают меня, когда возвращаюсь домой. Потискаешь их, почешешь за ушком… Это такие эмоции! И на раз становится легче. (Улыбается).
Условия перепечатки
Мы разрешаем полную или частичную перепечатку наших материалов.
Обязательна активная прямая гиперссылка на страницу-оригинал публикации. Эта ссылка должна размещаться в начале перепечатанного материала, в лиде или первом абзаце.
При перепечатке, полной либо частичной, запрещены любые изменения текстов, заголовков, фотографий (если они авторские).
При перепечатке материалов проекта «Пресса под прессом» мы просим указать, что этот материал взят из проекта Press Club Belarus «Пресса под прессом», где мы собираем свидетельства репрессий против независимых медиа и журналистов в Беларуси.
