Алексея Худанова жёстко задержали в ночь с 9 на 10 августа 2020 года. При себе у него были редакционное задание и удостоверение. Но переночевал Алексей лицом в пол в спортивном зале одного из РУВД, а после его увезли в тюрьму в Жодино. К слову, отпустили — без суда и даже без копии протокола о задержании. Что увидел и что пережил тогда — об этом рассказ Алексея.
9 августа я работал как журналист около штаба Тихановской. У меня были удостоверение, редакционное задание. Ближе к 12 часам ночи я отправился домой. Моя дорога проходила через Немигу, «Стелу». На перекрёстке около «Стелы» было очень много автозаков, ОМОНа. Я спросил, можно ли пройти дальше. Вежливо ответили: можно, проблем не будет. Людей на улицах уже почти не было. Я прошёл «Володарку». На перекрёстке стояла машина ГАИ, и гаишник сказал мне, что я могу пройти, но посоветовал снять белую ленту с руки — чтобы ОМОН «не прицепился». Я снял ленточку и держал её в руке. Однако прошёл буквально несколько метров — тут же подъехал синий бусик, из которого вышли четыре космонавта.
Положили на землю, кричали что-то грубое, руки заломили за спину, надели строительные стяжки. Один омоновец увидел у меня в руке белую ленту, крикнул, что мне капец, и зачем-то снова надел мне ленту на руку. Потом меня швырнули в пассажирский жёлтый автобус, который обычно курсирует по городу. Этот автобус стоял рядом с автозаками.
В автобусе всех ставили на колени. Но сначала обыскивали. Среди моих вещей ничего подозрительного не нашли. Кроме медицинской маски, украшенной вышиванкой. «Капец тебе за эту маску», — сказал мне парень лет 20, который меня обыскивал.
Я сказал, что журналист, показал удостоверение и редакционное задание, но милиционеры только посмеялись: «Ну хорошо, будешь журналистом». И затолкали меня в автобус, который был уже набит людьми, стоящими на коленях.
Все в одинаковой позе: связанные руки за спиной, голова в пол. Тех, кто пытался поднять голову, били по затылку: кого — рукой, кого — дубинкой. Когда в автобусе скопилось человек 30−40, нас начали выводить по одному.
Омоновец сказал: «Сейчас ваша задача — как можно быстрее встать». Очень быстро мы поняли, что это значит. Встать быстро после того, как провёл 30 минут на коленях, — очень тяжело. Ноги затекают. Били дубинками до тех пор, пока у нас не получалось подняться на ноги.
«Вы убили нашего товарища, коллегу. И сейчас мы будем вам за это мстить!», — говорили омоновцы между ударами. Я не знаю, правда ли это.
Звуки ударов, крики, стоны, запахи — кто-то сходил под себя — и на этом фоне звенит милый женский голос: девушка в форме обсуждает с коллегой какие-то свои отвлечённые вопросы.
Постепенно очередь на выход из автобуса доходила до меня. Конечно, мне было страшно. Но я боялся не ударов. Боялся каких-то унижений. Я был наслышан про сексуальное насилие, про то, как некоторые омоновцы мочатся на задержанных…
Мне удалось быстро встать. Более того, милиционер, который бил меня по спине, сделал мне «подарок»: дубинка зацепилась за стяжку, и мои руки оказались свободными.
Из автобуса нас перевели в автозак. Неудобно, везде кровь, кого-то рядом вырвало. Но, как ни странно, в тот момент, когда дверь автозака закрылась за нами, я впервые почувствовал себя в безопасности — мы закрыты на ключ, внутри ОМОНа нет.
Алексей Худанов
Нас привезли в спортзал РУВД. По всему периметру лежали люди. На животе, руки за спиной. В этот момент стало действительно жутко. Всё это очень напоминало документалки про Беслан.
Меня тоже положили на пол. В этой ситуации я нашёл плюс: я лежал. Я очень устал за день. Лежал и старался думать о чём-то отвлечённом. Главное, дождаться момента, когда меня отпустят. Больше всего меня угнетало то, что я не мог сообщить своим близким, что со мной всё относительно нормально.
Но ко мне подошёл какой-то человек в форме, и тихонько спросил: «Ты из Боровлян? Родители знают, где ты? Давай номер телефона». Позже мама мне рассказала, что ей действительно позвонили, и рассказали о моём задержании. Вот только человек представился не сотрудником милиции, а сказал, что он якобы был задержан вместе со мной.
Время тянулось очень медленно. Часов ни у кого не было. Помню двух милиционеров, которые делали селфи на фоне нас, стоящих на коленях на полу. Помню девушку, которая умоляла разрешить ей взять таблетки из сумки, у неё болело сердце.
Очень больно было смотреть на здоровых, явно до недавнего времени уверенных в себе ребят, которые плакали, мямлили, скулили. Кто-то говорил тоненьким голосом. Это ужасно — видеть, как ломается человек.
В туалет начали водить только под утро. Но не всех. Причиной отказа могло быть: «ты мне не нравишься».
Алексей Худанов
Около четырёх часов следующего после задержания дня всех начали переводить в автозаки. Четыре одиночные камеры, как шкафчики, и одна общая камера на пять человек. Меня посадили в одиночную. Там уже были два человека.
Вот тут потянулись самые ужасные часы моей жизни. На улице не просто жара, а духота. Даже там нечем было дышать. А источник воздуха в камере — две дырочки размером с куриное яйцо. Эти отверстия оказались на уровне моего лица. Я высунул туда нос, но легче не стало. Мы не ехали, а просто чего-то ждали. Воздух в камеру не поступал совершенно. Хотелось только одного — дышать. А было нечем. Изо всех камер слышались мольбы о воздухе, кто-то упал в обморок. Когда, наконец, поехали, стало немного лучше. Мне уступили место посидеть, и я даже заснул. А проснулся уже в Жодино.
В тюрьме нас отвели в камеру на 12 человек, и камера была 12-местная! Как же было здорово! У нас были вода и место, чтобы спать!
Мы сразу же заснули как младенцы. А с утра нам принесли много хлеба, буханок восемь. Весь день мы проговорили. В основном это были рассказы о том, как кого задерживали. К вечеру привезли новеньких. Полуголых, побитых, испуганных. Мы сразу же дали им хлеба и уступили кровати. Сами спали сидя, положив головы на обеденный стол. Уже ночью эти мужики будили нас — ложитесь на кровати, поспите. Офигенная солидарность!
Ночью, часа в четыре, раздался крик: «Худанов есть? С вещами на выход!». Я думал, что поведут на суд, но оказалось, что меня выпускают. Пока я искал свои вещи в груде других, разрабатывал в голове план, как ночью добраться домой из Жодино.
Но оказалось, что нас встречали! Так много людей! Каждому выходящему аплодировали, будто мы герои какие-нибудь. Меня напоили кофе, накормили и на машине отвезли домой! После того, что я пережил, очень необычно было видеть людскую доброту.
Пока сидел, думал, что все протесты утихли. А мне рассказали такие новости! Предприятия бастуют, люди выходят каждый день, девушки стоят вдоль дороги с цветами! Если бы знал, сидеть было бы гораздо проще.
В первые три дня у меня был просто животный страх перед улицей. Я боялся сходить в магазин, боялся идти вдоль дороги. Мне казалось, что мимо будет ехать бусик, который обязательно меня заберёт. Сейчас стало проще, но на протесты я не хожу. Есть разные способы борьбы. Я борюсь.
Условия перепечатки
Мы разрешаем полную или частичную перепечатку наших материалов.
Обязательна активная прямая гиперссылка на страницу-оригинал публикации. Эта ссылка должна размещаться в начале перепечатанного материала, в лиде или первом абзаце.
При перепечатке, полной либо частичной, запрещены любые изменения текстов, заголовков, фотографий (если они авторские).
При перепечатке материалов проекта «Пресса под прессом» мы просим указать, что этот материал взят из проекта Press Club Belarus «Пресса под прессом», где мы собираем свидетельства репрессий против независимых медиа и журналистов в Беларуси.
