10 ноября 2021 года в Минском городском суде Дедка приговорили к пяти годам лишения свободы — его признали виновным по трем статьям Уголовного кодекса (ст. 342, ст. 361, ст. 295-3). Это «организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них», «призывы к действиям, направленным на причинение вреда национальной безопасности» и «незаконные действия в отношении предметов, поражающее действие которых основано на использовании горючих веществ».
Александр Дедок, отец Николая, не раз рассказывал СМИ о давлении администрации тюрьмы на его сына. Николая помещали в карцер, лишали прав на переписку и свидания. Так, 10 марта 2022 года Николай отказался от работы в исправительной колонии №9 в знак протеста против лишения его переписки и преследования тех осужденных, которые общаются с ним. Администрация наказала за это Дедка четырьмя месяцами в помещении камерного типа (ПКТ), а двух осужденных, которые продолжали с ним общаться, поместили в ШИЗО.
23 марта 2022 года МВД внесло Николая Дедка в список лиц, причастных к экстремистской деятельности.
23 августа 2022 года — в день рождения Николая — администрация гродненской тюрьмы продлила ему срок в штрафном изоляторе, где заключенный находился по крайней мере полтора месяца.
С Миколой мы познакомились очень давно, еще в то время, когда он сидел свой первый срок (Николая Дедка задержали 3 сентября 2010 года по делу о «нападении на посольство Российской Федерации» и осудили в 2011 году на 4,5 года лишения свободы с последующим продлением срока на год в 2014 году — прим.). Его хорошо знала наша журналистка, мы ему писали письма, подписывали на «Новы час». Когда он вышел, стоял вопрос куда пойти работать. Это сейчас у нас много «политических» и нет проблемы в том, что человек сидел в тюрьме, а в то время это была проблема. Но мы решили попробовать его взять в качестве журналиста, к штату газеты он присоединился в 2016 году.
Фото: «Вясна»
Было важно поддержать его тогда. В принципе, мы всегда приветствуем новых людей, и тот, кто действительно «наш», — остается. Те, для кого важна наша миссия, а не просто работа и деньги, оставались в нашей команде, неважно, кем они были до этого, чем занимались. Микола как раз такой человек, которому важно то, что он несет в этот мир.
И уже в 2016 году было незаметно, что человек только-только начал работать в журналистике. Каждая его статья — глубокая, интересная. Микола старается всегда разбираться в том, что пишет. Он очень принципиальный человек, иногда мы спорили, иногда он обижался, когда я удаляла что-то из его статей. Но, тем не менее, он проработал у нас достаточно долго.
В 2019 году он уволился и уехал в Польшу на учебу в магистратуре. При этом он остался нашим внештатным автором, периодически писал, помогал разрабатывать телеграм-канал. Мы до сих пор мы поддерживаем контакт, он считает себя частью нашей редакции, и мы тоже.
Почему Микола не остался в Польше после обучения? Во-первых, когда в 2020 началась пандемия, его перевели на дистанционное обучение и он вернулся в Беларусь. После, когда летом «все началось», он уже решил, что не собирается уезжать. Микола считал, что впереди исторический шанс Беларуси и долг каждого, кто в это верит, оставаться. При этом он, конечно, понимал, что его могут задержать.
Фото: Facebook Ольги Ивашиной
Микола Дедок — человек многосторонне развитый, все, кто с ним знаком, знают, что если он что-то делает, то подходит к этому основательно. Это касается и учебы, и политических интересов, и журналистики. Я знаю, что он изучал арабский язык, читал много литературы по политологии, интересовался социальными науками. Все знают его, как одного из лидеров анархистов, и это тоже не нечто конъюнктурное, а те взгляды, которые он готов отстаивать, его главные принципы.
Что касается его журналистских текстов, то это были разноплановые работы. Были и тексты про тюремный быт, еще в те годы, после первой отсидки, он писал, насколько это большая проблема, как много людей так или иначе прошли через тюрьмы, какой большой процент людей связан с местами заключения.
Когда он вышел после первого срока, он выпустил книгу «Фарбы паралельнага свету», которая переведена на многие языки. Я уверена, что когда он выйдет в этот раз, то снова выпустит что-то глубокое и интересное. Он не считает, что время в тюрьме — это потраченное зря время. Микола учит языки, много читает, занимается спортом, старается поддерживать и физическое, и духовное здоровье.
Письма не доходят до него совсем. Более того, администрация снимает, как они уничтожают его корреспонденцию. Видимо, пытаются довести его до какого-то состояния. Но это не про Миколу, это человек со стальным стержнем, уж точно не этим властям его сломать. Он знал, что такое будет, достойно все это переносит.
З Дзядком я пазнаёміўся ў час яго першага суда, які адбываўся ў 2011 годзе, калі на яго вешалі шмат анархісцкіх акцый «прамога дзеяння» — ад закідвання фарбай Дому прафсаюзаў да нападу на амбасаду Расійскай Федэрацыі. Тады гэтыя працэсы праходзілі ў рэчышчы «Плошчы 2010», і я, будучы карэспандэнтам у БелаПАН, хадзіў на гэтыя суды, як на працу.
Але асудзілі тады Дзядка толькі за антываенную акцыю каля Генштабу Беларусі — на чатыры з паловай гады зняволення.
Тады мяне ўразіла, як Мікола ўпэўнена трымаўся ў судзе. Яму было 23 гады, і ад такога маладзёна я не чакаў таго спакою, ураўнаважанасці, упэўненасці ў даволі экстрэмальнай сітуацыі. Бо, хоць гэта і быў 2011 год, і палітычныя працэсы ішлі, аднак крымінальны пераслед за інкрымінаваныя Дзядку дзеянні быў, хутчэй, выключэннем, чым правілам. Да таго ж фармальна «справа анархістаў» была не звязаная з прайшоўшымі прэзідэнцкімі выбарамі, і «склад злачынства», на маю думку, прадугледжваў больш «адміністратыўку». Але, падпаўшы пад «крыміналку», Мікола не быў гэтым зламаны.
Микола Дедок
А вось Мікола са мной пазнаёміўся ўжо тады, калі прыйшоў на нас у рэдакцыю. Мяне ўразіла, што Мікола ў жыцці і Мікола ў судзе — гэта былі два розныя чалавекі. Калі па працэсу я яго памятаў, як стрыманага, нешматслоўнага, то ў жыцці ён аказаўся эмацыйным і цікавым хлопцам. З ім добра было паспрачацца, ён — начытаны і адукаваны чалавек. Прычым, аргументы свае ён выказваў з імпэтам, «кіпяціўся», як кажуць, і гэта дадавала дыскусіям асаблівы смак.
Калі Мікола нечым захапляўся — нават на кароткі час, на нейкую забаўку, — яго было за вушы не адцягнуць ад той справы. Памятаю, неяк мы паехалі на карпаратыў у вёску, і часткаю гэтага карпаратыву быў рэканструктар Юрый Усціновіч, які прывез з сабою шаблі, сякеры, лук і стрэлы. Трэба было бачыць, як Мікола насіўся, ці кідаючы сякеры, ці імкнучыся пацэліць у мішэнь з лука. Той яго стрыманасці, якая зрабіла на мяне ўражанне ў «першым падыходзе», і блізка не было. Так што Мікола насамрэч — даволі адкрыты і шчыры чалавек, які ўмее і працаваць, і адпачываць.
З Міколам працаваць было даволі прыемна. Па-першае, таму што ён дакладна адмяжоўваў сваю журналісцкую працу і сваю палітычную пазіцыю. Канешне, у нашай газеце існуе прынцып: чалавек у першую чаргу піша пра тое, што яму цікава. Таму большасць матэрыялаў Міколы была звязаная альбо з анархічным рухам, альбо з праваабарончай тэматыкай, і часцяком і тое, і тое перасякалася. Тым не менш, Мікола нармальна выконваў рэдакцыйныя заданні, а з часам у яго з’явіліся задаткі неблагога рэпарцёра. Былі ў яго матэрыялы і з мерапрыемстваў хрысціянскай дэмакратыі, і Таварыства беларускай мовы, і з прадпрымальніцкіх сходак. Проста добрыя і якасныя рэпартажы.
Фото: «Вясна»
Па-другое, што падкупляла ў Міколе — гэта яго здольнасць бачыць у звыклых рэчах нязвыклае. Яго вельмі цікавіў чачэнскі супраціў, і шэраг яго матэрыялаў пра гэта вельмі раззлаваў у свой час беларускае Міністэрства абароны, якое шукала ў тых артыкулах «апраўданне тэрарызму». Напрыклад, Зелімхана Яндарбіева расійская і беларуская прапаганда выстаўляе адмарожаным тэрарыстам нароўні з Шамілём Басаевым, Русланам Гелаевым і іншымі. А Мікола нам распавёў, што вершы і кнігі Яндарбіева былі перакладзеныя больш чым на 40 моў свету, што ён напісаў верш на смерць Васіля Быкава, сябраваў з Рыгорам Барадуліным і стаў першым чачэнскім паэтам, чые творы былі перакладзеныя на беларускую мову. Мажліва, менавіта гэты падыход так узрушыў Мінабароны, бо першае правіла стварэння вобразу ворага — гэта яго «расчалавечванне».
Дарэчы, Мікола напісаў, што «сацсеткі актывістаў робяцца паўнавартаснымі ўдзельнікамі адміністрацыйнага працэсу» яшчэ ў 2018 годзе. А цяпер у нас судзяць за «падабайкі».
Перапіска з Міколам ускладненая, і не толькі таму, што там цэнзура і лісты не перадаюць. Большасць нашай рэдакцыі вымушана «рэлакнуліся», і таму ліставанне – гэта ў нечым аднабаковы працэс. Мы пішам праз «Письмо.бел» і іншыя сервісы, але Міколе адказаць нам складана, бо няма куды. Усё ж мы зрэдчас атрымліваем ад яго звесткі, але якім чынам, казаць не буду, каб гэтая крыніца не перасохла пасля публікацыі матэрыялу.
Микола Дедок
Условия перепечатки
Мы разрешаем полную или частичную перепечатку наших материалов.
Обязательна активная прямая гиперссылка на страницу-оригинал публикации. Эта ссылка должна размещаться в начале перепечатанного материала, в лиде или первом абзаце.
При перепечатке, полной либо частичной, запрещены любые изменения текстов, заголовков, фотографий (если они авторские).
При перепечатке материалов проекта «Пресса под прессом» мы просим указать, что этот материал взят из проекта Press Club Belarus «Пресса под прессом», где мы собираем свидетельства репрессий против независимых медиа и журналистов в Беларуси.
